читать дальшеВот и ещё одно лето одиноко уходило от меня прочь, на закат, падало за леса
и болота, за великое море... я и вчера это знала, и позавчера, но тут как
накатило - да что ж это со мною? За что мука такая?! И до того захотелось
выпорхнуть из-под ёлки, прижать ладони ко рту, разорвать криком сгустившийся
ночной мрак:
- Где ты?..
И затеплится вдали живой огонёк, протрубит серебряный рог, откликнется
человеческий голос... Не может того быть, чтобы не отозвался... И раздвинет
унизанные росою кусты, выплывет из тумана долгогривый уверенный конь, и выедет
на поляну Тот, кого я всегда жду.
- Ты ли звала, девица? - спросит он, улыбаясь, а я слова разумного
выговорить не смогу, только кивну... Я не умела представить ни голоса, ни лица,
но не сомневалась - признаю немедля. И не забоюсь я его - да кого я боялась! А
он будет сильный и большой, орёл против меня, птенчика желторотого. Что ж не
быть птенчиком у такого-то под крылом. И взойдёт золотое, ликующее вешнее
солнце, и покажется, что всю прежнюю жизнь я бродила в диком лесу, а теперь
попала домой...
Я лежала недвижно, не раскрывая глаз, лишь тёплые слезы текли себе из-под
век, скатывались по вискам, противно ползли в уши. И кто-то другой, всегда
живший во мне, смотрел как будто со стороны и кривился, насмешничал: развалилась
кобылища, хоть в соху пряги, жди, сейчас кто придёт головку шёлковую гладить,
слезы жемчужные утирать...
Я не побегу никуда. И звать не стану. Глупости всё. Мечты. Не отзовётся
никто, кричи не кричи. Орла заждалась. А вот осерчает дядька да сговорит долой
со двора замуж за малолетку, сопли ему вытирать, на руках носить сонного на
полати...